Земля древних толтеков
Культура коренных народов Нового света привлекала меня давно. Но после того, как в руки мне попали книги мистического антрополога Карлоса Кастанеды, это перестало быть просто увлечением. Сильные и глубокие образы, построенные автором, надолго остались в моей памяти и стали началом моего пути.
Несмотря на популярность, книги Карлоса Кастанеды всегда были полемичными и вызывали крайне неоднородное к себе отношение. Но надо признать, что мало кто захотел принять духовную парадигму, предложенную автором, мало оказалось и тех, кто просто прочитал и понял все его книги. Почему-то большинство заинтересовалось индейскими обычаями употребления галлюциногенных растений, описанными в первых томах
Прошло больше пяти лет прежде, чем я смог адекватно воспринять эту информацию: реальность видения тонкой энергии и других миров. Я и сам сильно изменился, когда однажды в моей голове вспыхнул вопрос: неужели все, о чем писал Кастанеда - правда? Мысль о том, что это именно так, стала переломной для моего косного существования, именно тогда наш привычный и застывший мир, навязанный мне с детства, начал рушиться.
Все это время у меня не выходили из головы мощные чувственные образы, построенные автором. Ведь его книги писались от сердца, и каждая страница была буквально пропитанной Силой тех мест. Мое воображение не раз рисовало картины захода солнца в сонорской пустыне, холмы, заросшие густым чаппаралем, гигантские кактусы и агавы. Эти образы необычайно наполняли и поддерживали меня. Что и говорить, когда у меня появилась возможность для более-менее серьезного путешествия, я совсем не мучался выбором и отправился в Мексику.
Во время подготовки к поездке независимо от моего желания настройка на необычайную силу тех мест усилилась. Теперь картины в моей голове как бы ожили и стали нести информацию. Временами вспыхивало настоящее магическое видение. Часто я видел черного ягуара, спокойно сидящего вдалеке. Он смотрел немигающими зелеными глазами и его взгляд не сулил ничего хорошего. Однажды я увидел пожилого индейца, одетого в современную одежду. Этот человек обладал необычайной силой, его лицо казалось как будто высеченным из камня. Казалось, что он не знал ни жалости, ни сострадания, ни других человеческих эмоций, преследующих нас в каждый миг нашего существования. Он излучал спокойствие и силу, его нечеловеческий взгляд был холоден как сталь. Старик индеец никогда не говорил, но каким-то немыслимым образом я знал все ответы на свои вопросы, которые ему задавал.
Это видение не было фиксированным и сильно зависело от моего внимания. Они не выносили повышенного интереса - ягуар просто исчезал, а старик мог принимать любые формы. Иногда его изображение вырастало до небес, и он становился похожим на гигантского каменного сфинкса, тогда я автоматически удалялся от него на большое расстояние. Иногда его образ исчезал, а эффект присутствия наоборот усиливался.
Удивительно, но, наблюдая в состоянии полудремы эти картины, я нисколько не боялся за свое психическое здоровье, наоборот видение полностью захватило меня. Я понимал, что затронул энергию необычную для привычного существования, и теперь она приняла в моем мозгу образы, наиболее близкие для нее. Я знал, что эта сила будет моим проводником в предстоящем путешествии и возможно дальше в жизни. Другое дело, что эта энергия не совсем привычная для нас, она жесткая и даже разрушительная для того существа, которого мы привыкли считать собой. Поэтому для моего обычного дневного сознания это видение было совсем не добрым и не располагающим к себе. Так впервые я познакомился с культурой древних видящих Мексики или толтекским путем воина. Эти люди, нашедшие, наверное, самые мощные состояния из всех доступных человеку, канули в лету со своими знаниями. Теперь их Сила немыслимым образом нашла меня и звала к себе, возможно, чтобы раскрыть некоторые их тайны.
Сила толтеков, появившаяся в моей жизни, испытывала меня и буквально измучила, временами даже доводила до отчаяния. Стоит, наверное, перечислить все неурядицы, которые происходили перед отъездом. Меня уволили с работы, я разбил свою машину, а в посольстве Мексики мне отказали во въездной визе. Я не имел другого выбора, кроме как абсолютная безупречность и соответствие новому пути. Сила целенаправленно разрушала мой привычный мир и постоянно проверяла на прочность.
После долгих мытарств визу я все-таки получил. Казалось, когда все неприятности уже позади, в аэропорту выяснилось, что улететь я не могу, потому что виза выставлена на один день позже и мне придется лететь другим рейсом. А что такое достать билет в Мексику в разгар туристического сезона? Билетов не было. Мне осталось только помахать рукой своим двум компаньонам и на всякий случай договориться с ними о встрече в Мехико.
В полном отчаянии я вернулся домой и провалился в сон. Ягуар впервые подошел ко мне вплотную и долго смотрел прямо в глаза немигающим взглядом, потом улегся рядом, встал и, уходя, несколько раз оглядывался на меня, как будто звал за собой. Я проснулся обнадеженным, поехал искать билеты и нашел единственный билет на нужный мне рейс. На следующий день я наконец-то вылетел, как будто после долгих испытаний меня сочли годным для предстоящей поездки. Но после такого начала могло произойти что угодно и действительно испытания продолжились уже по другую сторону океана.
В самолете мне попался рекламный сборник с иллюстрацией неизвестного мне художника, изображающей представителей ацтекской знати времен конкисты. Картина была написана очень реалистично, на ней было несколько необычно одетых людей. Но самым удивительным был их взгляд. В нем не было ничего человеческого, ничего теплого и привычного для нас. Это были глаза животных, холодные и безжалостные, лишенные эмоций и сомнений. В их взгляде не было амбиций и претензий, абсолютное спокойствие и уверенность. Я не знаю, как удалось мастеру кисти передать все эти настроения, но эти персонажи предельно напоминали мое видение. Это люди другой цивилизации, другой информационной расы. Да они могли безупречно принести себя в жертву и принять жертву своих соплеменников. Ведь это они под завывания труб вырезали сердца у живых людей, а потом поедали тела своих сородичей у подножия каменных пирамид. В голове пронеслось несколько красочных картин, как это могло происходить. Ничего кроме ужаса они не вызывали. Но что толкало их на это? Почему-то меня не устраивало объяснение, бытующее со времен конкистадоров, мол, в них вселился дьявол. Почему испанские священники уничтожили все письменные источники индейцев, а их культуру поставили вне закона? В чем же тайна ушедшей цивилизации?
Между тем перелет подходил к концу, самолет начал снижение и в разрывах облаков я увидел пирамиды Теотихуакана. Видение было внезапным, и я даже засомневался в его реальности, потому что в следующее мгновение внизу уже был гигантский Мехико, и там была совершенно другая жизнь.
Мехико.
Этот самый большой и густонаселенный город производит весьма противоречивое впечатление, как, впрочем, любой мегаполис. Жизнь кипела здесь, текла бурной рекой, скорости, на которых живет этот огромный город, явно не привычны для нас. Хотел я этого или нет, но здесь я был чужим, этаким чопорным гринго, пред которым легко открывались двери гостиниц и ресторанов, а невысокие смуглые мексиканцы рады оказать свои услуги за небольшую плату. Я был подхвачен одним из них – таксистом и вскоре оказался в колоритном местном такси, доисторическом фольксвагене-жуке. Мы мчались на приличной скорости среди сотен таких же жуков, которые хаотично меняли свои траектории, мы ехали в исторический центр города.
Забросив вещи в отель, я отправился осматривать достопримечательности. Улица Пятого мая, на которой я остановился начиналась от самого центра города – площади эль Сокале. Здесь находился дворец Кортеса, самый большой в Новом свете кафедральный собор, развалины пирамид Теночтитлана и стихийный базар Лагунилья. Подобное смешение вполне нормальная вещь для Мехико, где нищета соседствует с роскошью, а самые современные небоскребы с глиняными мазанками. Здесь есть кварталы миллионеров с богатейшими особняками, есть и лачуги, где быт со времен Кортеса практически не изменился. Еще здесь много нищих и просто уличных жителей, которые совсем не обеспокоены проблемой крыши над головой, благо, что климат здесь теплый и ровный.
Такой он город ацтеков – Теночтитлан, ставший современным Мехико. Удивительно, но в случае Мексики так до конца не ясно, кто же кого все-таки колонизировал, кто на кого сильнее повлиял. Виной тому ассимиляция конкистадоров среди индейцев и особая позиция Кортеса по отношению к индейцам, и особенно к ацтекам, с которыми он активно заигрывал. Конкистадоры, простодушные и грубоватые испанцы не чета чопорным англичанам и надменным французам. Авантюристы по натуре, испанцы Кортеса не стали ждать своих женщин из-за моря, тем более, что Кортес сжег свои корабли и отрезал все пути к отступлению. Да еще неизвестно, как испанская корона отнесется к его самоуправству. Поэтому и пришлось белолицым посланцам Кетцалькоатля, а именно так индейцы величали испанцев, искать свое счастье среди местных девушек, благо возможности для этого имелись
Поэтому все испаноязычные колонии Нового света коренным образом отличаются от англоязычных и франкоязычных, и современная граница между Мексикой и США это граница между двумя мирами. Несмотря на безжалостное уничтожение индейцев по обе стороны этой границы, здесь в Мексике на каждом шагу колониальная культура уступает место культуре более древней и загадочной. Вот поэтому и развалины пирамиды ацтеков в центре современной столицы смотрятся вполне естественно рядом с гигантским кафедральным собором. Поэтому и герб Мексики – орел со змеей в клюве – мотив легенды об основании Теночтитлана, столицы ацтеков, которая теперь стала столицей бесшабашным мексиканцам. По легенде вождь приказал основать город на острове посреди озера, увидев, как орел поймал в этом месте змею. Именно это событие вождь счел долгожданным знаком богов. Так появился Теночтитлан и дух этого города остался в современном Мехико, даже спустя несколько столетий.
Улица Пятого мая вывела меня к Музею изящных искусств, за которым начинался парк ла Аламеда. После заснеженной Москвы мой взгляд отдыхал на этой буйной субтропической зелени, я увлеченно вслушивался в громкие крики незнакомых мне птиц, я вдыхал новые и незнакомые запахи. Для меня парк ла Аламеда – это место Силы, именно здесь на одной из этих кованых скамеек индейский маг дон Хуан открывал своему ученику Карлосу Кастанеде тайны своего видения. Здесь Кастанеда узнал о дуализме человеческого бытия – тонале и нагвале, как истинной паре, взамен дуализма Добра и Зла, Бога и Дьявола, хорошего и плохого, к которому мы привыкли. Все эти привычные нам понятия – явления нашего мира, острова тональ, как сказал дон Хуан, тогда как нагваль – таинственен, неописуем и безграничен.
В тот день Карлос случайно оказался на базарчике Лагунилья в самом центре города, когда неожиданно его окликнул респектабельный пожилой джентльмен в изящном костюме. Какого же было его удивление, когда он узнал в нем своего индейского друга и учителя – дона Хуана. Да и как ему не удивиться, ведь вместо холщовых штанов и рубашки, сандалий на босу ногу и неизменного сомбреро, на нем был элегантный костюм, к тому же, как видно сшитый на заказ. Оказалось, что и сам дон Хуан не только нищий крестьянин-индеец, но и вполне респектабельный владелец ткацкой мануфактуры. Так начался день тоналя, своеобразный урок текучести воина.
Потом они отправились в парк ла Аламеда и долго сидели там на любимой скамейке дона Хуана, наблюдая тонали проходящих людей. А Карлос долго и тщетно пытался понять, что же это такое, просто не принимал его европеизированный интеллект такую информацию. Сейчас бы мы сказали о тонале, как об энергоинформационной системе, собирающей наш мир, своеобразной для каждого матрице развития, но тогда Карлосу приходилось довольствоваться имеющимся объяснением. Сила была благосклонна к ним и подарила редкое зрелище, они увидели умирающего бродягу. Много зевак и полицейских столпилось над ним, но кто из них видел то же, что и эти двое бесстрастных наблюдателей. Они видели, как медленно и неохотно гаснет свечение эманаций необъяснимого, загадочного существа – Человека.
А наутро Карлос на своей шкуре испытал, что такое сжатие тоналя, когда в одно мгновение его тело немыслимым образом было перенесено с Пасео де ла Реформа на базарчик Лагунилья, что находится не менее чем в полутора милях. Таким экстравагантным образом они решили исчезнуть от навязчивого приятеля Карлоса. Карлос долго не мог прийти в себя, но именно так он узнал, что сжатие тоналя – это и есть нагваль, это грань уже совсем близкая к смерти, но именно здесь происходят немыслимые чудеса. Выжить на этом пути способен только воин, именно он может уравновесить весь ужас и слабость человеческого существования, счастьем и силой простого понятия – быть Человеком.
Все эти события происходили здесь в историческом центре Мехико и теперь я остался тут предоставленным сам себе. Я присел на одну из свободных скамеек, за моей спиной шумела Пасео де ла Реформа, а передо мной дети кормили из рук полчища голубей. Я задремал, но впервые за последние дни ничего не увидел. Мои суровые гиды-экзаменаторы покинули меня, предоставив самому решать, что делать. Я оценил этот изящный маневр, меня долго проверяли на прочность, а когда сочли годным, пустили в свободное плавание, чтобы по принципу притяжения подобного к подобному, я сам нашел то, что нужно.
Собственно говоря, в таких поисках и заключается смысл путешествий, ведь каждый из нас в далеких от родины местах ищет что-то свое, близкое по духу. Так в других местах мы находим самих себя, и вместе с тем открываем что-то новое, возможно даже какие-либо тайны, которые, впрочем, лежат на виду у местных жителей. Точно так же у себя дома наш взгляд замыливается на одних и тех же видах, и мы уже не видим ничего, кроме того, что непосредственно касается нашего выживания. Реальное путешествие немыслимо без свободного поиска с учетом обстоятельств, здесь никакой план не сработает на сто процентов, никакой гид реальный или трансцендентальный не выведет на конечную цель такого путешествия – обогащение собственного Духа.
Подобные соображения полностью успокоили меня, тем более я уже знал, что мне делать, наутро я отправляюсь в Национальный Музей Антропологии.
Национальный Музей Антропологии.
Вообще привычка современных варваров стаскивать в кучу святыни древних, да и еще называть все это непонятным словом музей, у меня лично вызывает как минимум непонимание. Что и говорить прекрасный способ закрыть тайны древних знаний, вырвать из культа – ключевые звенья и выставить их напоказ, как охотничьи трофеи, чтобы безучастные экскурсоводы развлекали байками обывателей. История, как живое существо, не выносит такого обращения, не любит, когда ее сажают в клетку, загоняют в какие-то удобные нам рамки. Живые святыни умирают в музеях, как животные в зоопарках медленно теряют свою силу на глазах у зевак.
Все это в полной мере свойственно и Национальному Музею Антропологии в Мехико, между тем отмеченному во всех туристических справочниках. Конечно, ведь здесь в одном месте собраны все бесценные сокровища неизвестных для нас цивилизаций индейцев. Все, что когда-либо было найдено на этой земле в настоящем раю для археолога. Теперь любой турист может не спеша, прогуливаясь, как бы познакомится с культурой сапотеков и толтеков, майа и ацтеков. Но музейная форма изложения не вызывает у обывателя ни настоящего интереса, ни стремления к познанию, музей он и есть музей. Ситуацию не спасают ни заумные речи экскурсоводов, ни красочные композиции. Исключение составляют, наверное, только профессиональные антропологи и археологи, да и полоумные коллекционеры, чей интерес хоть и нездоровый, но все-таки сильный.
Не смотря на отвращение к разного рода экскурсиям, привитого еще в школе, я оказался вовлеченным в этот поток праздных и любопытствующих. Зал майа был закрыт, я зашел в зал, посвященный первобытной культуре, где мое внимание оказалось привлеченным загадочным и неизвестным мне тотемом. Тотем был высоченным, худым человеком с головой оленя и рогами. Его руки были подняты к небесам, как будто в молитве. Фигура была крайне необычной и вызывала благоговение. Оказалось, что такие изображения относятся к бесследно исчезнувшей индейской культуре времен сапотеков, то есть одной из самых ранних. Этот загадочный народ обитал на севере страны в пустыне Сонора, что становилось вдвойне интересным, ведь именно эти края привлекали меня больше всего.
На стенде, посвященному искусству индейских колдунов – брухо, я увидел их своеобразные предметы силы. От них уже попахивало деревенской магией, внешне безобидной, но на самом деле действенной и очень опасной. Привнесенные в Латинскую Америку культы вуду и сантерии, несколько заслонили искусство индейских брухо, но, судя по энергетике выставленных предметов, это искусство ни в чем им не уступит. Хотя на первый взгляд эти штучки совсем невзрачны - кисточки из разноцветных птичьих перышек, палочки с вырезанным орнаментом, раскрашенные зернышки. Интересно, какой идиот притащил сюда предметы силы, ведь ко многим из них даже прикасаться смертельно опасно. Вряд ли его неведение сможет защитить его от мощной программы, заложенной в этих предметах. А чаще всего эти программы негативные, направленные на нейтрализацию и уничтожение другого брухо или конкурента. Это не потому, что эти брухо такие злые, просто, таким образом, в конкуренции и жестоком противостоянии друг с другом происходит развитие и оттачивание магического мастерства. Ведь именно эта необходимость постоянного саморазвития, толкала на смертельные поединки мастеров боевых искусств Востока - не злых, уравновешенных людей.
Для многих людей, раскрывших на своем пути магические возможности, именно их сила становится самым жестким испытанием, через которое может пройти далеко не каждый человек знания. Тогда эти люди становятся рабами своих возможностей, своей силы. Часто не имея выхода из этой ситуации, не видя точек приложения, они направляют свою огромную энергию во вред другим и самим себе. Все это в полной мере проявилось для мистической империи ацтеков, здесь раскрашенные зернышки индейских брухо покажутся наивными детскими игрушками.
Зал ацтеков был самым многолюдным, что, в общем-то, и понятно, ведь именно здесь собраны самые зрелищные экспонаты: каменные изваяния, жертвенные чаши и знаменитый ацтекский календарь - многотонная каменная плита с высеченным орнаментом. На ней вся космология ацтеков, в центре лик чудовища, которому по преданию подносили вырезанные сердца жертв. Экскурсоводы сгущают краски, хотя для туристов это скорей – очередной триллер, чем реальные истории. Почему-то мы привыкли себя отделять от нашей истории и даже противопоставлять себя ей, да и не только истории – всему миру. Вот если этих туристов отправить туда на один из праздников, да еще в почетной роли, в виде жертвы, впечатлений было бы больше.
Вспышки фотокамер, многоголосая речь, крики и беготня детей, солнечный свет проникающий в зал через цветные витражи. Наш мир живых не вяжется с нечеловеческими вибрациями этих камней, впитавшими в себя много людской крови. Я положил руку на одно из каменных изваяний в виде гигантской чаши и разом ощутил эту устрашающую мощь, мрачную и темную энергию, не совместимую с жизнью ни одного живого существа. Ощущения были настолько сильными, что меня выкинуло в состояние повышенного осознания. В ушах появился металлический звон, во рту запершило от сухости. Свет померк вокруг, перед глазами появилась какая-то серая мгла. Казалось, что я не смогу стронуться с места. Проклиная свою глупость, я выбежал на улицу через боковую дверь, не обращая внимания на оборачивающихся людей. Сказано ведь для дураков: «В музее руками ничего не трогать!».
Спасительная дверь вывела меня прямо в парк, окружавший музей. Я выскочил с асфальтовой дорожки прямо на траву, и тело мгновенно заземлилось. Постепенно я начал приходить в себя, дыхание и сердце стали приходить в норму. Таких мощных накатов я не помнил в своей практике. Когда я более-менее успокоился, пошел наплыв новой информации в виде быстрого внутреннего диалога, стоило только обозначить для себя какой-то вопрос, и я тут же получал исчерпывающий ответ.
— Что это было?
— Это был всего на всего фантом, именно они населяют эти древние камни, иногда они выполняют охранные функции, правда, в последнее время здесь в музее очень редко. Почему-то он сработал именно на тебя, может потому, что твое внимание было очень мощным и сконцентрированным. Этого оказалось достаточно.
— Чей фантом?
— Одной из сверхмощных энергосущностей. Если бы появилась она сама, вряд ли бы ты остался в живых, да и остальные пожалуй то же. Эти твари питаются человеческим ужасом, как союзники, описанные Карлосом Кастанедой. Но даже сверхмощные союзники индейских брухо – букашки по сравнению с этой тварью. Эти не просто пугают людей и питаются их страхом, а точнее энергией, которая выбрасывается при этом, эти твари любят сожрать человека целиком, то есть напугать его до смерти. На самом деле их энергия настолько мощная, что она просто не совместима с тонкими человеческими вибрациями, и при взаимодействии обычный человек не выдерживает.
— Но что это за сущности?
— Они такие же живые, но не имеют физического воплощения, только тонкое тело. Поэтому брухо их называют неорганическими существами, а те, кто с ними работает, называют их союзниками. Ты же знаешь, у Кастанеды все это описано. В отличие от вас людей и прочих осязаемых живых тварей эти не идут по цепи инкарнаций, хотя многие очень хотят. Неорганики, будем называть их так, живут везде, даже в человеческом теле, сидит хотя бы один такой мелкий паразит, ну если конечно человек не безупречный воин, что большая редкость сейчас. Эти твари любят питаться вашими эмоциями, встраиваясь в основные энергоцентры и оболочки тонкого тела. Многие неорганики даже управляют вами, ведь люди в массе своей не осознают своего тонкого тела, значит, не владеют им. Эти твари пользуются этим и полностью подчиняют ваши тонкие тела себе.
— Как это происходит?
— В мозг человека вкладывают такие программы. Мы эмоционально реагируем на внешние раздражители, эмоции переходят в грубые вибрации тонкого тела, которые встраиваются в тонкие тела неоргаников. Вы, люди, чрезмерно увлечены физической гранью существования, но физика всегда идет за духом, через посредника – тонкую энергию. А тонкую энергию у вас выедают эти твари и, привет, очередная инкарнация не удалась, а никому ненужная биологическая машина ищет свое место на свалке, ну то есть на кладбище, по-вашему. Пойми, эти твари приходят с нижних уровней тонкой энергии, они более грубые, чем вы, и весьма благодарны, когда вы даете им такую прекрасную возможность подселиться.
— Хорошо с неорганиками все понятно, но здесь то был совсем не мелкий паразит?
— Конечно, у него просто природа общая с мелкими паразитами тонких тел, он такое же неорганическое существо, населяющее глубокие нижние уровни тонкой энергии, где энергия совсем не совместима с человеческим осознанием, только безупречный воин может выдержать такое соседство, да и то не без вреда для собственного осознания. Вместо обычной для человека шарообразной, форма кокона становится прямоугольной, а после смерти такое осознание уходит целиком на нижние уровни. Это то, что христиане называют попасть в ад.
— Постой, постой, значит, правы были конкистадоры, когда говорили, что индейские маги продали душу дьяволу?
— Да, правы, в их интерпретации это звучит именно так, но за этой формулировкой много деталей, которые ты как раз и намерен знать. Все начиналось с разноцветных заговоренных зернышек, тотемов, путешествий в нижний мир. Там маги находили пути на еще более низкие уровни осознания и искали себе духов-помощников или союзников, которых приглашали в наш мир для решения своих практических задач. Они были чрезвычайно искусны в обращении с неорганическими существами. Здесь в мире людей древние маги соревновались между собой в собственном могуществе, а точнее могуществе своих союзников, так шло развитие их культуры, но они зашли слишком далеко. Они забыли про безупречность, про свой бессмертный дух, про равновесие верха и низа, Земли и Неба. К тому времени все индейское общество вышло из равновесия с окружающей средой, появились города, ремесла и прочее. Культ стал обретать материальный вид, индейцы были все готовы отдать своим новым друзьям. Они высекали изваяния, строили пирамиды и дворцы. То есть клан жрецов, или даже один из них посредством одного или нескольких таких помощников, заставлял безропотно повиноваться тысячи людей. Люди не видели иного смысла жизни как полная самоотдача, поэтому безропотно, без всяких принуждений строили пирамиды и отдавали себя в жертвы. Для индейца единственный смысл жизни – быть в равновесии со своим миром, быть его частью, если он теряет эту нить, его жизнь не стоит ничего. Здесь же целые народы потеряли эту нить и теперь уничтожали себя сами столь изощренными методами. Пойми, у них другое намерение существования, абсолютно противоположное вашему.
— А для чего были нужны пирамиды и кровавые жертвы?
— Ты не понял, индейцы полностью и безропотно подчиняются своему миру, находятся с ним в равновесии. В этом равновесии залог их выживания, а их мир был выведен из равновесия намерением нескольких людей, в нем появилась разрушительная для человека энергия низших уровней. Тогда у индейцев не осталось выбора, кроме как принести себя в жертву этой энергии, уничтожить себя, что бы вновь вернуться в свой утраченный рай, дикий первородный мир. Поэтому они строили пирамиды, как жертву из камня, а свои тела отдавали в жертву как на праздник, считали большой честью. Их самоотдача, назидание нам потомкам беречь наш хрупкий мир.
— Неужели эти жрецы не знали, на что обрекают свой народ?
— Человеку свойственно ошибаться, особенно ослепленному ложными целями. Мы люди всегда удовлетворяем свои примитивные инстинкты власти и алчности, привлечением в наш мир высоких энергий. Таким путем шло развитие магической культуры древних. Но вы то - современные люди - ничем не лучше. Вы не занимаетесь магией, но с успехом научились моделировать разрушительные грубые вибрации в своих механизмах. Точно так же как и они, вы превратили свой мир в ад, нарушив естественное равновесие. Теперь вы медленно вымираете в своих городах от бесчисленных болезней и слабости, занимаетесь самоуничтожением на бессмысленных войнах.
— Что будет дальше?
— То же, что произошло с древними цивилизациями, ваш мир погибнет. К индейцам явились испанцы, посланцы Кетцалькоатля и помогли им в их самоуничтожении. А вот англичанам и французам задачка была потруднее, ведь на севере были равновесные народы и с ними не так просто справиться. Они уничтожили их спустя сотни лет, вместе с их первородным миром.
— Неужели, правда, что испанцев привел Кетцалькоатль?
— Да, индейский бог добра и счастья, пернатый змей Кетцалькоатль – это вовсе не мифический, а реальный персонаж в этой истории. Это существо из параллельного мира, ведь он являлся многим народам, вспомни китайского дракона. Южные майа с ним очень дружили, но однажды змей сильно обиделся, не мог он терпеть человеческих жертвоприношений, да и вообще индейские государства к тому времени превратились в кровавые мясорубки. Змей улетел на восток и обещал вернуться, и в назначенный им срок прибыл Кортес со своими людьми. К тому времени многие уже поняли свою страшную ошибку, поэтому и встречали испанцев как спасителей. А получили то, чего хотели.
— Верится с трудом, ведь Кортес не видел никакого змея?
— Пойми, ты живешь в реальном магическом мире, где все возможно. Индейцы очень практичные люди и не стали бы высекать огромные изваяния просто так. Это был живой действующий культ, где каждое действие рождало ответ со стороны богов. И Кетцалькоатль, и страшный Тескатлипока, бог смерти и разрушения – реальные энергоинформационные существа. Естественно, что ни Кортес, ни Колумб, ни испанский король, никакого змея Кетцалькоатля не видели, но в той части поля Земли создалось определенное воздействие, которое наиболее чувствительные люди восприняли, как необъяснимую подсознательную тягу на запад. А уж сознательные мотивации были -искать морской путь в Индию и открывать новые земли. В автобиографических записках и дневниках Колумба это хорошо отражено.
Как будто Колумб и Кортес знали, куда они плывут, они же были как слепые котята в своих путешествиях. Но прибыли они в нужное время и в нужное место, в год, когда пророчество предсказало возвращение пернатого змея с востока. Их вела необъяснимая внешняя сила, избравшая их своим орудием. Они прибыли сюда, увидели красные от крови пирамиды и сделали то, что должны были сделать.
Наследие древних магов.
С тяжелым сердцем я возвращался из музея. Первоначальный план посетить пирамиды Теотихуакана, пройтись по знаменитой Дороге Мертвых, я решительно отверг. Все хватит, дороги живых и мертвых не должны пересекаться в этом мире. Мне хотелось, поехать куда-нибудь на природу, на океан, отдохнуть и очиститься от этой навязчивой разрушительной энергии, которую хранили древние изваяния. Хотелось спрятаться от реальной истории древних видящих, ведь это не очередной триллер, снятый в Голливуде.
Я встретился со своими компаньонами, которые к тому времени уже смотались в Оахаку и вообще неплохо освоились. Сегодня вечером нам предстояла встреча с представителями школы толтеков, хранителями древних индейских традиций.
Их было двое. Мигель, человек средних лет, пышущий силой и энергией, сразу к себе располагал, и хотелось вместо учтивых приветствий, просто подойти, хлопнуть его по плечу и сказать: Ола, амиго! Девушка, изящного телосложения, очень смуглая, бойко щебетала по-испански и по-английски, а к концу нашего разговора кидалась русскими словами. Эти двое заражали непонятным весельем и быстро развеяли мое дурное настроение.
Мигель рассказал свою историю. Он был из штата Сонора, из загадочного города Эрмосильо на севере страны. Мигель на четверть индеец яки, поэтому они допустили его к своим ритуалам инициации. В память об этом он носил на шее огромный магический кристалл. Сквозь него он сейчас смотрел на нас и заразительно смеялся
Разговор зашел о толтекском пути воина и наследии древних видящих. Мигель сразу проявился как человек дела, практик, говорил абсолютно конкретные вещи.
Искусство древних магов не возможно перевести на наш язык, хранить в доступных для нас формах. Их мастерство может быть передано только от учителя к ученику. Все обучение проходит на уровне энергетического тела человека, затрагивает область непознанного – нагваль. Вместе со знанием ученик получал от учителя и его помощников – союзников. В принципе то же самое происходило и в жреческих кланах майа и ацтеков. Передача знания строжайшим образом охранялась от посторонних. Боги сами выбирали своих служителей, и роль учителя сводилась к подготовке нового жреца
Могущество древних магов в лице их помощников было непостижимо для нас. Существование всего нашего мира было в намерении этих людей (сразу напрашивается аналогия с нашими президентами – хранителями ядерного оружия). Но со временем они стали праздными и амбициозными, и в своих чувственных самопотаканиях утратили свою силу. Их могущественные союзники перестали им подчиняться, и вышли из под контроля. Жрецы решили увеличить жертвоприношения, но это уже ничего не решало, ритуал превратился в бессмысленную человеческую бойню. В империи ацтеков не хватало людей для приношения, и они вели войны с соседями, чтобы захватить пленников для своей кровавой мясорубки. Естественно такие войны еще больше их ослабили и когда появились несколько сот испанцев, они были бессильны.
Испанцы обезвредили ключевые звенья индейских империй – жреческие культы. Магическое знание подвергалось жесточайшим гонениям, даже за подозрение к причастности к культу индейца могли убить. Но именно в этом противостоянии зародилась и набрала силу культура новых видящих. Это учение дошло до наших дней, и было передано Карлосу Кастанеде. Новые видящие переосмыслили опыт и страшные ошибки древних магов, воин ищет в этом мире не власти и могущества, а абсолютной свободы и непривязанности. Этому же учили людей все великие пророки во все времена.
Наследие древних в современных мексиканцах: отвага и бесшабашность, отсутствие страха смерти и даже пренебрежение к ней, все это сочетается в них с редкой набожностью и своеобразной наивностью. Мексиканцы твердые как сталь и веселые как дети одновременно. Чего только стоит пресловутый стиль мачо, жесткого воина-одиночки. Похоже, что именно эти подсознательные программы были экспортированы в Соединенные Штаты вместе с латиноамериканской культурой, оттуда уже по всему миру в виде голливудских боевиков.
Наши новые друзья проводили нас до автовокзала, мы собирались на тихоокеанское побережье. На прощание Мигель посоветовал обратить особое внимание во время путешествия на пустыни, именно они наиболее благосклонны к человеку и сильнее всего ему открываются. Мы поблагодарили их и тепло попрощались, обменявшись всевозможными приглашениями в гости друг к другу. Через два часа автобус отправился на запад в Акапулько.
Путешествие в Икстлан.
Наше небольшое турне по тихоокеанскому побережью закончилось в штате Оахака в небольшом рыбацком поселке Пуэрто Эскондидо. Это место вдали от проторенных туристических маршрутов мы выбрали для отдыха. Этот тихий спокойный городишко подкупил нас тишиной и спокойствием и непередаваемым местным колоритом, не показным для туристов, а абсолютно естественным. Мы отказались от местных гостиниц, которые, по правде говоря, оставляют желать лучшего и ночевали прямо под открытым небом среди огромных кактусов и цветущих бугенвиллий. По ночам я смотрел на звездное небо, прислушивался к океанскому накату и к невообразимым переливам цикад, ночной жизни пустыни. Мигель был прав, эти места действительно дарят человеку много силы.
Время нашего пребывания на этой прекрасной земле неумолимо подходило к концу, и последние дни мы решили провести в горах Оахаки, диких местах с немногочисленными индейскими поселениями. Через горы вела единственная грунтовая дорога, по которой мы и отправились на местном автобусе. Этот реликтовый MAN наверное помнил еще двух всемирно известных путешественников в этих краях – Карлоса Кастанеду и его учителя. Я с большим сомнением осмотрел трещины на покрышках его передних колес, ведь нам предстояло проделать более двухсот километром по крутой горной дороге. Но для мексиканского автобуса это не главное, важно количество распятий и лент с молитвами в водительской кабине. К тому же близилась пасха, разве всемогущий господь Бог позволит слететь нам в пропасть в канун Христова воскресенья? Водитель набожно перекрестился и собрался было ехать, но пожилые женщины сурово одернули его и он начал смиренно и долго молиться, то и дело, осеняя себя крестом. Женщины остались довольны и спустя пятнадцать минут мы все-таки тронулись.
Нам приглянулась пойма извилистой горной речушки, то и дело шумящей водопадами, мы решили выйти именно здесь. Пройдя несколько километров по великолепному сосновому лесу, мы остановились на ночлег на поляне окруженной гигантскими агавами. Немыслимое сочетание сосен и агав сразу подкупило нас.
Ночью я проснулся и вспомнил свой сон невероятно красочные калейдоскопические переливы. Но эта реальность во сне не была детским калейдоскопом с цветными стеклышками, эта реальность была живая, даже более живая, чем наш мир. Этот яркий и живой мир излучал совершенно незнакомую энергию, но вместе с тем очень притягательную. Даже сейчас, когда я проснулся и сидел у костра, тело помнило это необыкновенное ощущение. Я вновь начал получать ответы на свои вопросы.
— Что я видел во сне?
— Это был один из параллельных миров, открытый толтеками, но не просто индейцами. Толтек – это человек знания. Это был один из миров их предпочтения, многие из них ушли в него безвозвратно. В этом как раз и заключается секрет исчезновения целых индейских городов, они исчезли в параллельной реальности, в которой можно жить и умереть точно так же как в нашем мире. Для постижения этих миров в физическом теле нужны необходимые настройки энергетического тела, которыми владели древние видящие. То, что ты видел во сне, лишь малая толика ощущений этой реальности, восторга и наполненности. На словах это передать не возможно.
— Это рай?
— И рай, и ад здесь на земле в вашем воплощении, древние это знали. Вокруг вас тысячи реальностей, доступные для вас. Пройти по ним исключительная доблесть для человека во все времена.
Наутро мы вышли в маленький индейский поселок и зашли в придорожное кафе. Девушка-индеанка приветливо улыбалась, но не понимала ни слова по-испански, и к тому же не умела читать. Она приносила нам с витрины все, на что мы указывали, а мы не могли объяснить ей, что хотим есть, даже жестами. Так могло продолжаться довольно долго, пока я не заметил в углу корзинку с яйцами, и не указал на нее. Привычные для нее схемы сознания наконец-то заработали, и она сделала нам вкусную яичницу с овощами и мясом.
Когда мы ели, мой взгляд задержался на подробной карте Оахаки, висящей прямо перед нами. Мы находились невдалеке от местечка Икстлан. Я сразу вспомнил этот потрясающий индейский миф о невозвращении.
Дон Хенаро после первой встречи со своим союзником сильно изменился, к тому же попал в совершенно незнакомые для него места. Теперь все было другим в его привычном мире, он никак не мог найти дорогу к себе домой в Икстлан. То и дело на дороге ему встречались приветливые индейцы, они показывали направление домой и приглашали в гости, поесть и отдохнуть. Но что-то не то было в их облике, что-то настораживало Хенаро, и он отказывался от их навязчивых приглашений. Все теперь изменилось в его мире, и эти люди были призраками, живущими другую чужую жизнь. Даже маленький мальчик, пасший двух коз, оказался призраком, улыбнулся и пригласил его домой, где много-много еды. Путь знания навсегда меняет человека и его мир и Хенаро до конца дней своих будет идти в свой Икстлан.
Мы вышли на улицу и спросили где дорога в Икстлан, индейцы приветливо улыбались и показывали рукой куда-то на юг, где за глубоким каньоном возвышались горные вершины. Судя по их улыбкам и хитрым глазам, я понял, что в это место нам не попасть. К тому времени мы уже немного знали мексиканцев.
Мы дождались автобуса и отправились в Оахаку. Автобус был набит людьми, было душно. Почему-то именно здесь нечто неуловимое стало происходить со мной, как будто что-то обрушилось внутри, что-то освободилось. Пришло какое-то глубокое внутреннее понимание смысла нашего пребывания на этой прекрасной земле. Глубокое ощущение свободы и абсолютной непривязанности к чему бы то ни было. Мы, бесстрастные наблюдатели, имеем право лишь на легкое прикосновение к красотам этого мира.
Прощание.
Мы вышли из ресторанчика на полюбившейся нам улице Пятого мая и последний раз пошли на центральную площадь Мехико Эль Сокале. Вечером здесь собирается столько разных людей, искателей приключений со всего света. Кого здесь только нет, и растаманы в дредлоках, и последние хиппи, и романтики командарма Че Гевары, и просто бродяги. Девушка раздавала листовки с надписью Реал де Каторес, четырнадцатая реальность. Это магический город индейцев уичотлей, скрытый в горах Центральной Мексики. Попасть в него можно только по узкому тоннелю в горах. В последнее время город стал столицей пейотного туризма, где любой желающий мог приобщиться к индейской культуре и побывать на настоящем пейотном празднике митоте.
Весь день на площади стучат барабаны и бубны, танцоры в немыслимых нарядах, в перьях с гремящими маракасами из раковин на разных частях тела лихо отплясывают для туристов. Но сейчас поздним вечером они готовились к какому-то ритуалу. По всей площади вокруг огромных барабанов люди собирались в круг. Лидеры разжигали благовония в лампадах и обкуривали ими собравшихся. Потом долгая проникновенная лекция о шаманизме, о духах природы и индейских танцах. Наконец один из лидеров встает, и по его сигналу начинают отбивать ритм. Танец начинается, в него втягиваются все больше людей, как посвященных, так и просто прохожих. Вот уже вся площадь, несколько сотен человек, разбившись на круги вокруг своих лидеров, танцует в одном безумном ритме. Ритм ускоряется в какой-то момент наступает предел, лидер останавливается достает рог, сделанный из морской раковины, и издает протяжный трубный звук. Другие лидеры подхватывают его, танец мгновенно останавливается. Люди замерли и смотрят вверх, а протяжный, глубоко проникающий звук многократно усиленный несется вдаль. Наступает тишина, которую никто не смеет нарушить, лишь где-то вдали затихающие звуки ночного города. И вновь единый ритм, бешеный танец и опять тишина.
Я с замиранием сердца смотрел на это мистическое действо прямо в центре современного города. Современного ли? Казалось, что время изменило свой ход, и мы попали на какой-то древний индейский праздник. Так оно и есть, ведь дух и энергия этого танца вновь уносили всех в далекое прошлое, колыбель человечества, дикий мир духов природы.
Дмитрий Воеводин