Осень
В начале было Слово. И Слово было самой Бесконечностью. Там, где был Свет, Слово создало мир, и появились Мы. Что могли Мы знать о Тебе, находясь во Тьме. Мы могли лишь жить, принимая и отвергая законы нашего мира. Спокойно наблюдать расклад обстоятельств, с необъяснимой радостью ожидая конца этого безумия. Свобода манила нас своей несбыточностью, Смерть же говорила, подожди еще немного. Мы спокойно глядели в глаза своей судьбе и ждали. Что нам еще оставалось? Мы знали, что ждем и знали, чего ждем, верили и не верили. Мы ждали еще и еще. До тех пор, пока не появилось слово о Тебе — точке нашего Предела.
Ты сама Бесконечность. Квинтэссенция мироздания. В Тебе есть все. Мы долго ехали в разных машинах и поездах, летели в самолетах, не понимая, что стремимся и едем только к Тебе. Мы пели песни и не понимали, что поем только о Тебе и для Тебя. Ты сама пела эти песни нам, необъяснимым зовом, который есть в каждой песне Души. Только Душа могла услышать твой зов и прийти. В точку последнего Предела, конца и начала мироздания. В перекресток миров. К тебе!
***
Общество магов не самое легкое. Силы на этих людях столько, что поминутно мое тело сжималось от необъяснимого страха. Но я оттаивал, оттекал от зажатого состояния и вновь настраивался на их немыслимую сборку. Они же текли непрерывно, как будто не было ничего вокруг, и атмосфера обычного московского кафе ни сколько их не смущала. Интерес, жадность знания делали свое дело, я вновь расслаблялся и входил в их состояния. Чтобы как можно глубже понять слова учителя. Мой мозг был одурачен их простотой, казалось, что тут понимать. Но внутреннего резонанса я не находил, ничего кроме пустого интеллектуального согласия, потому что не видел и не знал. Поэтому вновь и вновь учитель повторял одно и тоже.
В моей голове опять перегруз. Я судорожно пытался ухватиться за смысл слов и не мог, как будто и не было утреннего опыта на обычной московской кухне. Там учитель открыл северный культ, и в стремительном потоке исчезло все, потолки, стены, абсолютно все. Тело расплавилось и потекло. Я не узнавал свое изображение в зеркале, мне оставалось верить его словам, что это и есть я. Такой, какой есть. Сейчас я, вновь вернувшись к себе, начинаю с самого начала и опять слушаю.
Он поставил горящую свечку в алюминиевой формочке на свое запястье, спокойно смотря мне в глаза и продолжая говорить.
Теперь свечка оказалась на моем запястье, и жжение стало постепенно усиливаться.
— Давай, достигни своего предела. Как будто больше и терпеть не можешь. Вот тогда поговорим дальше.
Боль стала невыносимой. Я терпел, потекли слезы, рука затряслась в непроизвольной судороге. Я начал терять самообладание. Он схватил меня за руку.
Я не мог переступить через боль. Я чувствовал ожог на всей кисти. Неожиданно мою правую руку, на которой не было свечи, взяла Ольга:
Я посмотрел в ее глаза и сразу забыл обо всем. Куда все ушло? Ничего не было, только эти глаза. Конечно, это глаза не человека. Сказать, что в них отражалась вся Вселенная, значит, не сказать ничего. Что я видел в них? Не знаю. Постоянное движение в согласии с немыслимой силой. Поток. Она просто смотрела на меня, и я забыл обо всем. Звуки мира ушли в небытие ее Бесконечности, туда же ушла боль и все остальное.
Я очнулся и спокойно снял свечу с руки. Лишь небольшое покраснение и ни малейшей боли. Из повышенного осознания, в котором я только что пребывал, я спокойно вернулся, как будто ничего не было. Только как всегда легкий налет сожаления. Вот опять я в этом мире, где, кажется, ничего не меняется. Также сидят и едят те же люди, играет та же бессмысленная музыка, непонятно куда торопятся сотни машин на улице. Мир опять встал на свое место.
Варган был кованый и простой, без всяких вычурных украшений. Но звук превзошел все ожидания. Мелодия бескрайней тундры полетела через пьяный гомон кафе, но не нашла резонанса нигде, только внутри нас. Сильный вибрирующий звук проник внутрь, прошел сквозь сердце и ушел в самый низ живота, где копится первородная сила зверя-человека. Там и нашел свой резонанс, отозвался мурашками по всему телу. Сильно.
А вокруг ничего не изменилось. Лишь один из официантов с удивлением взглянул на нас, но тут же вновь погрузился в свою суету и исчез. Звук был зовом, пробивающий бескрайние просторы Севера, здесь же он просто потонул.
Волк резко встал из-за стола и вознес руки вверх. Он громко воспевал силу покровителя, Великого Бога открытого пространства. Мощный накат я тут же почувствовал на себе, и Ольга, откинувшись на стуле, отозвалась протяжной волчьей песней.
Я с удивлением обнаружил, что все заведение все также занято своими делами. Люди сидели ели и пили, не поднимая голов, музыка играла, а официанты шныряли между столиков. Даже охранник в строгом костюме лишь зевал и оставался, как и все, безучастным к происходящему.
Он говорил, а я смотрел и видел эту несуществующую границу между мирами. Как голография, как иллюзия, мир, где было московское кафе, таял и рассыпался. Шум его, пьяный гомон с музыкой опять затих, а картинка, как мираж в струящихся потоках пустыни, стала растворяться. Я перестал быть участником своего мира, лишь его созерцателем со стороны. Иллюзорная реальность.
Все вернулось опять, в очередной раз за сегодняшний день я пересекал границу мира и возвращался.
Воодушевленный примером учителя я встал и запел. Что тут началось! Люди подняли головы, побросали свои вилки и уставились на меня как на полного придурка. Я церемонно откланялся перед аудиторией и сел на место, где просто заливались хохотом от души довольные Волк и Ольга.
Я не слышал ни его слов, ни их веселого смеха. Схватившись руками за голову, я всерьез обдумывал перспективу реальности со стороны наблюдателя. Где я один сижу за столом, уставленным разными блюдами. Курю в две пепельницы, пью вино из большого кувшина и разговариваю невесть с кем. Громко смеюсь и сам себе же отвечаю. Да еще зачем-то жгу себе руки свечкой. Я потер покрасневшую кожу. Ожог то реальный, вспузырился на руке очень красивым знаком. Да, Бойцовский клуб, просто отдыхает. Так вообще можно в дурдом загреметь.
Теперь я не отвечал, а лишь тихо про себя смеялся. Да, это урок. Я согласен, со всем согласен.
Официантка действительно вскоре подошла, мы расплатились и вышли. Оставив людей в кафе с их реальностью наедине. Свидетелей того, чего они не видели. С делами и заботами. С несомненной и неоправданной верой в свою жизнь. На границе миров в иллюзорной реальности. Имеющий глаза, да увидит.